Архиепископ Аверкий (Таушев).

    В то время как Евангелисты Матфей и Лука повествуют о земном рождении Господа Иисуса Христа, Св. Иоанн начинает свое Евангелие изложением учения о Его предвечном рождении и воплощении, как Единородного Сына Божия. Первые три Евангелиста начинают свое повествование с событий, благодаря которым Царство Божие получило свое начало во времени и пространстве, — Св. Иоанн, подобно орлу, возносится к предвечной основе этого Царства, созерцает вечное бытие Того, кто лишь "в эти дни последние " (Евр. 1:1) стал человеком.

    Второе лицо Пресвятой Троицы — Сына Божия — он именует "Словом". Тут важно знать и помнить, что это "Слово" по-гречески "логос" означает не только слово, уже произнесенное, как в русском языке, но и мысль, разум, мудрость, выражаемую словом. Поэтому наименование Сына Божия "Словом" значит то же, что наименование Его "Премудрость" (см. Луки 11:49 и ср. с Матф. 23: 34). Св. Aп. Павел в 1 Кор. 1:24 так и называет Христа "Божией Премудростью". Учение о Премудрости Божией несомненно в этом же смысле изложено в книге Притчей (см. особенно замечательно место Прит. 8: 22—30). После этого странно утверждать, как делают некоторые, что св. Иоанн заимствовал свое учение о Логосе из философии Платона и его последователей (Филона). Св. Иоанн писал о том, что известно было ему еще из свящ. книг Ветхого Завета, чему он научился, как возлюбленный ученик, от Самого Своего Божественного Учителя и что было открыто ему Духом Святым.

    "В начале было Слово" означает, что Слово совечно Богу, причем дальше св. Иоанн поясняет, что это Слово не отделяется от Бога в отношении Своего бытия, что Оно, следовательно, единосущно Богу, и, наконец, прямо называет Слово Богом: "и Бог бе Слово" (по-русски: "и Слово было Бог"). Здесь слово "Бог" по-гречески употреблено без члена (артикля), и это давало повод арианам и Оригену утверждать, что "Слово" не такой же Бог, как Бог Отец. Это, однако, недоразумение. На самом деле тут скрывается лишь глубочайшая мысль о неслиянности лиц Пресвятой Троицы. Член по-гречески указывает, что речь идет о том же предмете, о котором только что говорилось. Поэтому, если бы, говоря о том, что "Слово было Бог", Евангелист употребил бы здесь также член — по-греч. "о Феос" — то получилась бы неверная мысль, что "Слово" есть тот же самый Бог Отец, о Котором говорилось выше. Поэтому, говоря о Слове, Евангелист называет Его просто "Феос", указывая этим на Его Божественное достоинство, но подчеркивая вместе с тем, что Слово имеет самостоятельное ипостасное бытие, а не тождественно с ипостасью Бога Отца.

    Как отмечает блаж. Феофилакт, св. Иоанн, раскрывая нам учение о Сыне Божием, называет Его "Словом", а не "Сыном", "дабы мы, услышав о Сыне, не помыслили о страстном и плотском рождении. Для того назвал Его "Словом", чтобы ты знал, что как слово рождается от ума бесстрастно, так и Он рождается от Отца бесстрастно".

    "Все чрез Него возникло" не значит, что Слово было только орудием при сотворении мира, но что мир произошел от Первопричины и Первовиновника всего бытия (в том числе и Самого Слова) Бога Отца чрез Сына, Который Сам по Себе есть источник бытия для всего, что начало быть ("и без Него ничто не возникло, что возникло"), но только не для Самого Себя и не для остальных лиц Божества.

    "В Нем была жизнь" — здесь разумеется не "жизнь" в обычном смысле слова, но жизнь духовная, побуждающая разумные существа устремляться к Виновнику их бытия Богу. Эта духовная жизнь дается только путем общения, единения с ипостасным Словом Божиим.

    Слово есть, след., источник подлинной духовной жизни для разумной твари.

    "И жизнь была свет людям" — эта духовная жизнь, происходящая от Слова Божия, просвещает человека полным, совершенным ведением.

    "И свет во тьме светит" — Слово, подающее людям свет истинного ведения, не перестает руководить людьми и среди тьмы греховной, но тьма эта не восприняла света: люди, упорствующие во грехе, предпочли оставаться во тьме духовного ослепления — "тьма его не объяла".

    Тогда Слово предприняло чрезвычайные средства, чтобы приобщить людей, пребывающих в греховной тьме, Своему Божественному свету — послан Иоанн Креститель и, наконец, само Слово стало плотью.

    "Явился человек, посланный от Бога, имя ему Иоанн" — "явился" по-гречески сказано "эгенето", а не "ин" как сказано о Слове, т. е. Иоанн "произошел", родился во времени, а не был вечно, как Слово.

    "Не бе той свет" — он не был самобытным светом, но светил лишь отраженным светом того Единого Истинного Света, который один только сам Собой "просвещает каждого человека, приходящего в мир".

    Мир не познал Слова, хотя Ему обязан самым своим бытием. "К своим пришел", т. е. к избранному своему народу Израилю, "и свои Его не приняли", т. е. отвергли Его, хотя и не все, конечно.

    "Всем же, кто принял Его" верою и любовию, "дал им власть стать детьми Божиими", даровал им возможность усыновления Богу, т. е. начала новой духовной жизни, которая, как и плотская, тоже начинается через рождение, но через рождение не от плотской похоти, а от Бога, силою свыше.

    "И Слово стало плотью" — под плотью здесь понимается не только одно человеческое тело, но полный человек, в каковом смысле слово "плоть" часто употребляется в Свящ. Писании (напр., Матф. 24: 22), т. е. Слово стало полным и совершенным человеком, не переставая, однако, быть Богом. "и обитало среди нас" — и обитало с нами, "исполнь благодати и истины". Под "благодатью" разумеется, как благость Божия, так и дары благости Божией, открывающие людям доступ к новой духовной жизни, т. е. дары Св. Духа. Слово, обитая с нами, было исполнено также и истины, т. е. совершенного ведения всего, что касается духовного мира и духовной жизни.

    "и мы увидели славу Его, славу как Единородного от Отца" — Апостолы действительно видели славу Его в преображении, воскресении и вознесении на небо, славу в Его учении, чудесах, делах любви и самоуничижения добровольного. "Единородного от Отца", ибо только Он один Сын Божий по существу, по Своей Божественной природе; этими словами указывается на Его безмерное превосходство над сынами или чадами Божиими по благодати, о которых сказано выше.