Станция на Багдадской железной дороге.- Ступенчатая башня из кирпича.- Руины с библейскими именами.- Археологи в поисках мест, упомянутых в Библии.- Консул с киркой.- Археолог на Вавилонском троне.- Экспедиция в Телль-эль-Мукайяр.- Каменные исторические книги.- Глиняные записи о сборе пошлины.- Был ли Авраам горожанином?

    "И взял Фарра Авраама, сына своего, и Лота, сына Аранова, внука своего, и Сару, невестку свою, жену Авраама, сына своего, и вышел с ними из Ура Халдейского..." (Быт. 11:31).

    "... И вышел с ними из Ура Халдейского" - христиане слышат эти слова почти две тысячи лет. Само название "Ур" звучит для нас столь же таинственно и легендарно, как и ошеломляющее множество имен царей и завоевателей, могущественных государств, храмов и дворцов из золота, которые преподносит нам Библия. Никто не знает, где находится Ур. Эпитет "Халдейский" определенно указывает на Месопотамию. Шестьдесят лет назад никто не мог догадаться, что поиски Ура, упоминающегося в Библии, приведут к открытию цивилизации, благодаря которому мы смогли погрузиться в потемки доисторических времен еще глубже, чем уходят следы древнего человека, обнаруженные в Египте.

    В наши дни Ур - это железнодорожная станция на расстоянии около 120 миль к северу от Басры, возле Персидского залива, одна из множества остановок на Багдадском железнодорожном пути. По расписанию поезд останавливается здесь серым предрассветным утром. Когда стук колес, направляющихся к северу, замирает вдали, пассажира, сошедшего здесь, окружает молчание пустыни. Его взгляд скользит по бесконечному, однообразному желто-коричневому песчаному пространству. Кажется, будто он стоит посередине огромного плоского блюда, которое пересекается лишь железнодорожным полотном. Только в одной точке нарушается мерцающая гладь пустыни. Когда лучи поднимающегося солнца становятся ярче, они высвечивают массивный красный холм со срезанной вершиной. Кажется, будто какой-то титан вырубил в нем большую расщелину. Этот одинокий курган - давний друг бедуинов. Высоко в расщелине гнездятся совы. Арабы знали это место с незапамятных времен и дали ему название "Телль-эль-Мукайяр". У подножия этого кургана их предки разбивали свои стоянки. До сих пор с незапамятных времен этот холм служит удобным укрытием от опасных песчаных бурь. А когда после дождей земля, будто по волшебству, покрывается травой, у его подножия по-прежнему пасутся стада.

    Когда-то - четыре тысячи лет назад - здесь колосились безбрежные поля пшеницы и ячменя. Повсюду, насколько можно было охватить взором, простирались фруктовые сады, рощи финиковых пальм и фиговых деревьев. Эти обширные угодья могли бы с успехом выдержать сравнение с нынешними канадскими пшеничными фермерскими хозяйствами или садами и фруктовыми фермами Калифорнии. Пышные зеленые поля и огороды были оплетены сетью ровных искусственных каналов и рвов - шедевром оросительной системы. Давным-давно, еще в каменном веке, наиболее опытные из местного населения научились использовать воду великих рек. Искусно и систематически они отводили драгоценную влагу от речных берегов и превращали таким образом чахлую пустыню в богатую и плодородную землю.

    Почти укрытый зарослями тенистых пальм, Евфрат в нынешние дни течет мимо этого места. По этой великой животворной реке поддерживалось оживленное движение между Уром и морем. В те времена Персидский залив врезался гораздо глубже в устье Евфрата и Тигра. Телль-эль-Мукайяр устремлялся в голубое небо еще до того, как на Ниле была построена первая пирамида. Четыре прямоугольные каменные плиты, поднимающиеся ступенями, образовывали 75-футовую (22,86м) башню из ярких разноцветных кирпичей. Над лежащим в основании квадратным блоком черного цвета (со сторонами в 120 футов (36,58 м)) сияли красные и синие верхние ступени, засаженные деревьями. Самая верхняя ступень представляла собой небольшую площадку, увенчанную святилищем с золотой крышей, прикрывающей его от лучей солнца.

    Безмолвие царило в этом святилище, где жрецы совершали обряд поклонения богу луны Нанне. Шум и суета богатой столицы Ура едва проникали сюда.

    В 1845 году караван верблюдов с необычным грузом лопат, кирок и топографических инструментов, возглавляемый британским консулом в Басре, подошел к одинокому красному кургану. Мистера Дж. И. Тэйлора вдохновляла не страсть к приключениям и не личные мотивы. Он организовал экспедицию по предложению министерства иностранных дел, которое, в свою очередь, выполняло просьбу Британского музея, чьи поиски были нацелены на древние монументы Южной Месопотамии, где тесно сходились друг с другом Евфрат и Тигр перед впадением в Персидский залив. В Басре Тэйлор часто слышал об удивительной огромной каменной груде, к которой его экспедиция сейчас и приближалась. Она казалась ему подходящим местом для исследования.

    Около середины XIX столетия по всему Египту, Месопотамии и Палестине начались исследования и раскопки.

    До тех пор Библия оставалась единственным документальным источником наших познаний об этой части Азии до 550 г. до н. э. Но Библия ничего не говорила об историческом периоде, уходящем в неясные сумерки прошлого. О людях и именах, обнаруженных в Библии, ничего не знали даже древние греки и римляне.

    В середине прошлого века ученые неудержимо рвались к этим землям Древнего Востока. Тогда никто еще не знал названий, которые вскоре появились у всех на устах. Век прогресса и просвещения с изумлением услыхал об этих находках и открытиях. То, что эти люди с безграничными стараниями извлекали из пустынных песков великих рек Месопотамии и Египта, действительно заслуживало внимания человечества. Здесь впервые ученые распахнули дверь в таинственный мир Библии.

    Французский вице-консул в Мосуле Поль-Эмиль Ботта был увлеченным археологом. В 1843 году он начал раскопки у Хорсабада на Тигре и из руин величественной столицы четырехтысячелетней давности извлек на свет первое свидетельство научной достоверности Библии: Саргон, легендарный правитель Ассирии. "В год, когда Тартан пришел к Азоту, быв послан от Саргона, царя Ассирийского..." (Ис. 20:1).

    Два года спустя молодой английский дипломат и археолог О. Г. Лэйярд раскопал Нимруд (Калху), город, который в Библии называется "Калах" (Быт. 10:1) и который теперь носит имя Нимрода из Библии, "сильного зверолова... пред Господом. Царство его вначале составляли: Вавилон, Эрех, Аккад и Халне в земле Сеннаар. Из сей земли вышел Ассур^[5] и построил Ниневию, Реховоф-ир, Калах..." (Быт. 10:9-11).

    Вскоре после этого экспедиция под руководством англичанина Генри Крезвика Роулинсона, одного из крупнейших ассириологов, в результате раскопок обнаружила Ниневию, столицу Ассирии с ее знаменитой библиотекой царя Ашшурбанипала. Это та Ниневия, чьи злодеяния постоянно осуждали библейские пророки (Иона 1:2).

    Американский ученый Эдвард Робинсон в 1838 и 1852 гг. посвятил себя реконструкции топографии древнего мира Палестины.

    В ходе немецкой экспедиции, которая длилась с 1842 по 1846 г., бывший директор Египетского музея в Берлине Рихард Лепсиус описал монументы, находящиеся в районе Нила.

    Так же, как и француз Шампольон, которому посчастливилось расшифровать египетские иероглифы, Роу-линсон, обнаруживший Ниневию, успешно разрешил загадку клинописи. Древние документы заговорили!

    Однако вернемся к каравану, приближающемуся к Телль-эль-Мукайяру. Тэйлор разбил свои палатки у подножия красного холма. У него не было ни научных амбиций, ни багажа знаний. С чего же начать? Как определить лучшее место для раскопок? Огромный курган из кирпичей, который мог быть шедевром архитектуры скрытого в полумраке времен прошлого, ни о чем ему не говорил. Может быть, то, что находится внутри холма, вызовет интерес у лондонских экспертов и войдет в число экспонатов музея? В голове Тэйлора теснятся неясные мысли о старинных статуях, оружии, украшениях и даже, возможно, зарытых сокровищах. Он пристально вглядывается в загадочный холм. Шаг за шагом простукивает его поверхность. Никаких признаков полости внутри. Огромное сооружение выглядит совершенно цельным. На тридцать футов вверх прямо из песка поднимался торец нижней плиты. Два широких каменных ската вели к меньшей плите, над которой возвышались третья и четвертая "ступени".

    Под палящим солнцем Тэйлор ползал на четвереньках вокруг стен и по скатам, но находил только обломки кирпичей. Наконец он добрался до самой верхней площадки, однако вспугнул лишь несколько сов, гнездившихся в руинах. Вот и все. Но Тэйлор не пал духом. В своем стремлении найти ключ к разгадке секрета кургана он принял решение, о котором мы можем сегодня лишь глубоко сожалеть. Он перевел свою партию рабочих от основания холма на его вершину.

    То, что,уцелело за столетия, что выстояло в песчаных бурях и под палящим солнцем, теперь было принесено в жертву неутомимым киркам. Тэйлор приказал снести верхний ярус башни. Уничтожение памятника началось одновременно с четырех сторон. День за днем дробились массы кирпича, и стены яруса становились все ниже. Спустя много недель на вершине холма внезапно смолкли голоса и прекратился лязг и стук кирок. Сбивая друг друга с ног, несколько человек ринулись вниз по склону холма к палатке Тэйлора. В руках они держали небольшие бруски цилиндрической формы из обожженной глины. Тэйлор был разочарован. Он ожидал большего. Когда он осторожно очистил свои находки, то увидел, что глиняные свитки все сплошь покрыты надписями - клинопись! Он не разобрал ни одной из них, однако пришел в большой восторг. Тщательно упакованные цилиндры отправляются в Лондон. Но ученых с берегов Темзы эта находка не впечатлила - и не удивительно. В те годы внимание специалистов было приковано к северной Месопотамии, где под их зачарованным взглядом из-под холмов Ниневии и Хорсабада на верхнем Тигре возникали дворцы и монументальные ассирийские рельефы, тысячи глиняных табличек и статуй. В какое сравнение с ними шли маленькие глиняные цилиндры из Телль-эль-Мукайяра! Еще два года Тэйлор с надеждой продолжал исследования этого памятника. Но никаких дальнейших результатов не появилось, и экспедиция была прекращена.

    Прошло семьдесят пять лет, прежде чем мир узнал, какие бесценные сокровища лежали под этим древним холмом.

    Что касается специалистов, Телль-эль-Мукайяр был еще раз забыт. Но это не означало потери интереса. Не успел Тэйлор уехать, как нагрянули толпы других гостей. Разрушенные стены и почти весь верхний ярус, который раздробили рабочие Тэйлора, оказались подходящим и неисчерпаемым строительным материалом для арабов, которые годами приезжали отовсюду и увозили с собой столько кирпича, сколько могли нагрузить на своих вьючных мулов. Эти кирпичи, вылепленные руками людей тысячи лет назад, до сих пор хранили имена Ур-Намму^[6], первого великого строителя, и Набонида, вавилонского завоевателя, восстановившего ступенчатую башню, которая называлась зиккуратом. Песчаные бури, дожди, ветер и палящее солнце внесли свою долю в процесс разрушения.

    Во время первой мировой войны, когда британские войска подошли к Багдаду и стали лагерем возле этой древней постройки, обнаружилось, что ее прежний вид полностью изменился. За период с 1854 года здесь настолько все разрушили и растащили, и ступенчатая форма башни, которая прежде была так четко обозначена, теперь так стерлась, что один из солдат смог позволить себе небольшую шалость: верхом на своем муле он сумел проехать прямо через вершину холма.

    По счастливой случайности, среди офицеров этого отряда находился ученый Р. Кэмпбелл Томпсон, принадлежавший к разведслужбе армии в Месопотамии. В мирное время он был работником Британского музея. Томпсон окинул взглядом огромную кучу кирпича и был поражен ущербом, причиненным древнему памятнику. Исследование местности привело его к предположению, что в окрестностях телля (холма) находились и другие места, заслуживающие внимания, - руины поселений, погребенные в песках. Томпсон изложил свои соображения в письме и срочно отправил его в Лондон. Это побудило ученых сдуть пыль с маленьких, бесполезных с виду глиняных цилиндров, которые были уже почти забыты, и повнимательнее снова взглянуть на них. Обнаружилось, что надписи на цилиндрах содержали крайне важную информацию, а также некую любопытную историю.

    За две с половиной тысячи лет до Тэйлора кто-то еще рылся на этом же самом месте и с такими же целями - Набонид, царь Вавилона VI в. до н. э., ценитель древностей, прославленный муж, правитель могущественного царства, наткнулся на эту башню. В свое время он установил: "Зиккурат уже обветшал". Но он действовал не так, как Тэйлор. "Я восстановил этот зиккурат и вернул ему прежний вид при помощи известки и обожженного кирпича". Когда одряхлевшая ступенчатая башня была восстановлена, Набонид велел вырезать на небольших глиняных цилиндрах имя ее первого строителя. Имя это, насколько вавилоняне сумели расшифровать его на поврежденной надписи, было - царь Ур-Намму. Ур-Намму? Был ли строитель огромной ступенчатой башни царем Ура, о котором упоминает Библия? Был ли он правителем Ура Халдейского?

    Это казалось весьма вероятным. Спустя некоторое время обнаружилось это же самое библейское имя. В древних записях, найденных в других городах Месопотамии, также упоминается Ур. Из клинописных надписей явствовало, что Ур был столицей великих шумеров. Сразу же возник большой интерес к разрушенным остаткам Телль-эль-Мукайяра. К археологам из Британского музея присоединились ученые из музея Пенсильванского университета, чтобы провести новые исследования. Ступенчатая башня на нижнем Евфрате могла хранить тайну об этих неизвестных шумерах - и о библейском Уре. Но совместная американо-британская экспедиция смогла отправиться туда не раньше 1923 года. Они обошлись без утомительного путешествия на колышущихся верблюжьих горбах - они отправились по Багдадской железной дороге. Поездом ехало также и их оборудование: вагонетки, рельсы, кирки, лопаты, корзины.

    У археологов было достаточно средств, чтобы перевернуть вверх дном всю округу. Они приступили к своим тщательно распланированным раскопкам на большой территории. Ожидая значительных находок, ученые рассчитывали потратить на работу несколько лет. Во главе экспедиции стоял сэр Чарльз Леонард Вулли. Этот сорокатрехлетний англичанин уже приобрел имя благодаря экспедициям и раскопкам в Египте, Нубии и Кархемыше на верхнем Евфрате. А теперь Телль-эль-Мукайяр стал для этого талантливого и удачливого человека делом всей его жизни. В отличие от рьяного, но недалекого Тэйлора, работавшего здесь несколько десятилетий назад, для Вулли ступенчатая башня вовсе не являлась главной целью. Он был одержим желанием исследовать холмы с плоскими вершинами, выступавшие вокруг из безбрежной песчаной равнины.

    Наметанным глазом Вулли не преминул заметить их необычную форму. Все они напоминали Столовую Гору в миниатюре: плоские вершины и склоны, похожие друг на друга, как близнецы. Большое количество таких же курганов, больших и маленьких, находилось на Ближнем Востоке, по берегам великих рек, посреди плодородных долин, на обочинах караванных путей, проложенных еще в древности. Никто не в состоянии был сосчитать их. Мы находим их от дельты Евфрата и Тигра у Персидского залива до плоскогорий Малой Азии, где река Галис врывается в Черное море, на восточном побережье Средиземного моря, в долинах Ливана, на Оронте в Сирии и в Палестине на берегах Иордана.

    Эти небольшие возвышенности - огромный, почти неисчерпаемый источник археологических находок. Это не сотворенное природой, а искусственно созданное наследие бесчисленных предшествующих поколений: массы кирпичных обломков и мусора, скопившиеся за века остатки хижин и домов, городских стен, башен и дворцов. Каждый из этих холмов постепенно, на протяжении веков и даже тысячелетий, одинаковым образом приобретал определенную форму. В некоторых местах первые поселения людей здесь были уничтожены войной, или сожжены дотла, или покинуты их обитателями. После этого приходили завоеватели или новые поселенцы и строили на том же самом месте. Поколения за поколениями возводили свои поселения и города, одни поверх других. Постепенно, слой за слоем, фут за футом росли руины и каменные обломки бесчисленных жилищ, образовывая достаточно высокий холм. Сейчас арабы называют такие искусственные холмы "теллями". Это же название использовалось еще в древнее Вавилоне. "Телль" означает "холм". Мы встречаем это понятие в Библии (Нав. 11:13). Когда говорится о завоевании Ханаана, упоминаются его города, "лежавшие на возвышенности", - это и есть эти самые "Тулул" (множ. от "телль"). Арабы делают четкое различие между теллями и естественными возвышенностями, которые они называют "джебел".

    Каждый телль - это безмолвная книга истории. Его напластования для археолога - все равно что листы календаря. Страница за страницей он может оживить прошлое. Каждый пласт, если мы прочтем его правильно, расскажет о своем времени, о жизни и обычаях, о мастерстве и умениях его людей. Это искусство некоторых ученых в умении расшифровывать послания археологических напластований достигает порой удивительных высот.

    Камни, обтесанные или необработанные, кирпичи и следы глины, оставшиеся от строений... Даже раскрошившиеся выветренные камни или остатки кирпичной пыли могут точно указать место бывших построек. Темные пятна показывают, где когда-то находились очаги, пылавшие жаром.

    Осколки керамики, оружие, домашняя утварь и рабочие инструменты, найденные среди руин, - все способствует детективной работе над прошлым. Какое счастье для нынешних ученых, что древний мир не знал ничего о муниципальной уборке жилых кварталов! Все, что становилось непригодным и ненужным, просто выбрасывалось и предоставлялось на милость времени и погоды.

    В наши дни различные формы сосудов, окраска и узоры на кувшинах и вазах могут быть так четко классифицированы, что керамика стала шкалой номер один в археологии при установлении исторического времени. Отдельные черепки, иногда лишь осколки, дают возможность точной датировки. При этом способе даже для определения времени второго тысячелетия до н. э. наибольшая допустимая ошибка составляет самое большее около пятидесяти лет.

    В ходе первой большой экспедиции прошлого века была утеряна бесценная информация, потому что никто не обратил внимания на эти никчемные с виду кусочки разбитых глиняных изделий. Единственно важными находками тогда представлялись огромные монументы, рельефы, статуи или драгоценности. Поэтому многое из того, что представляло ценность, оказалось утраченным навсегда. Примером тому - деятельность антиквара Генриха Шлимана. Сжигаемый честолюбием, он видел перед собой только одну цель: найти гомеровскую Трою. Шлиман приказал своим наемным рабочим копать как можно глубже. Слой, который мог представлять большую ценность для установления дат, был отброшен, как бесполезный мусор. Наконец, при всеобщем шумном одобрении, Шлиман вырыл ценные сокровища. Но это были не сокровища Приама, как он считал. Его находка принадлежала периоду, относившемуся к более ранним векам. Шлиман лишился награды за свои труды, которая так много значила для него, проскочив в своих раскопках мимо, к более глубоким слоям. Шлиман был просто деловым человеком, а не профессиональным археологом. Но и тогдашние профессионалы были не лучше. Только в нашем столетии археологи стали работать в соответствии с научно разработанными методами. Начиная с вершины телля и постепенно спускаясь вниз, они исследовали каждый квадратный дюйм земли, каждый крошечный предмет, внимательно осматривая каждый кусок керамики. Вначале они выкапывали в холме глубокий котлован. Перед ними, подобно разрезанному бисквиту, открывался разноцветный срез слоев, и опытный глаз специалиста даже при беглом взгляде мог определить по их виду, к какому историческому периоду относятся поселения, находящиеся в них. По этому испытанному методу работы и начала свое исследование Телль-эль-Мукай-яра англо-американская экспедиция в 1923 году.

    В начале декабря поднялось облако пыли над лежавшей к востоку от зиккурата кучей каменных обломков и несколькими ступенями широкого ската, по которому древние жрецы торжественной процессией поднимались к месту поклонения богу Луны Нанне. Это облако, подхваченное легким ветром, распространилось по всей местности, и уже начало казаться, будто все пространство вокруг древней ступенчатой башни окуталось туманом. Песочная пыль, кружась, поднималась от сотен лопат - великие раскопки начались! Как только первая лопата погрузилась в землю, над каждым извлеченным обломком сгущалась атмосфера возбужденного оживления. Каждая полная лопата была подобна путешествию в неизвестную страну, где никто не знал наперед, какие сюрпризы его ожидают. Волнение охватило даже Вулли и его коллег. Станет ли наградой за их тяжкий труд какая-нибудь важная находка? Раскроет ли Ур перед ними свою тайну? Никто из этих людей не догадывался, что до самой весны 1929 года они будут пребывать в неизвестности. Те далекие времена, когда в дельте двух великих рек появились первые человеческие поселения, открывались в ходе крупномасштабных раскопок в Южной Месопотамии постепенно. Благодаря тщательным расследованиям ученых, события и имена, записанные в Библии, неоднократно обретали подтверждения.

    Первое, что обнаружили археологи, было святилище с остатками пяти храмов, окружавших полукругом зиккурат царя Ур-Намму. Стены храмов были толстыми, как у крепостей. Самый большой из храмов, площадью 100x60 ярдов^[7], был посвящен богу луны Нанне. Другой был возведен в честь богини луны Нингаль, жены Нанны. У каждого храма был внутренний двор, окруженный рядом помещений. До сих пор сохранился древний фонтан с заасфальтированным длинным желобом для стока воды. На большом кирпичном столе остались глубокие царапины от ножей, которыми убивали жертвенных животных. Их зажаривали как жертвенную пищу на очагах храмовых кухонь. Сохранились даже печи для выпечки хлеба. "Через 3 800 лет, - записал Вулли в своем дневнике, - мы смогли опять разжечь огонь и вновь привести в действие древнейшую в мире кухню".

    В наше время церкви, суды, государственные конторы и фабрики - это отдельные, самостоятельные учреждения. Но в Уре было совсем по-другому. Священная территория - огороженный храм - была предназначена далеко не только для почитания богов. У жрецов, помимо священной службы, было много других занятий. Они не только совершали жертвоприношения, но и собирали десятину и налоги, что обязательно фиксировалось письменно. Каждая уплата записывалась на небольшой глиняной табличке (возможно, это были первые известные нам расписки о сборе налогов). Писцы заносили полученные суммы в еженедельные, ежемесячные и годовые отчеты.

    Чеканка денег еще была неизвестна. Налоги выплачивались натурой: каждый житель Ура платил своим собственным товаром. Масло, злаки, фрукты, шерсть и скот стекались в огромные хранилища, а скоропортящиеся продукты - в храмовые лавки. Множество товаров производилось в мастерских, принадлежавших храмам, - например, в прядильнях, которыми управляли жрецы. Одна мастерская производила 12 различных сортов ткани. На обнаруженных табличках встречаются имена прядильщиц и записи о пайке, который они получали. Скрупулезно записывались данные о весе шерсти, выданной каждой работнице, и количестве платьев, изготовленных из нее. В одном из административных зданий нашлись даже копии судебных приговоров, аккуратно сложенные стопками, - точь-в-точь как в современных судебных конторах.

    Три зимних сезона работала англо-американская экспедиция на том месте, где находился древний Ур, но этот необычный музей ранней человеческой истории все еще не раскрывал всех своих секретов. За храмовой территорией ученых ожидал еще один невероятный сюрприз.

    Когда археологи расчищали ряд холмов к югу от ступенчатой башни, из-под обломков камней внезапно появилось целое сооружение: ряды стен, один над другим, и дома - фасад за фасадом. Когда все это очистили от песка, обнаружилось, что здесь находился целый квартал жилых домов, распложенных в шахматном порядке, от которых сохранились руины высотой до десяти футов. Между ними тянулись небольшие узкие улицы, линии которых прерывались открытыми площадями.

    Потребовалось несколько недель тяжелой работы, пришлось вывезти бесчисленное количество вагонеток с камнями и обломками, прежде чем .перед археологами открылось необычайное зрелище.

    Под красным склоном Телль-эль-Мукайяра, пробужденный после долгого сна многих тысячелетий упорными стараниями археологов, лежал целый город, залитый ярким солнечным светом. Вулли и его компаньоны были вне себя от радости: перед ними предстал Ур, "Ур Халдейский", о котором упоминалось в Библии.

    Как же хорошо, в каких просторных домах жили его горожане! Ни в одном месопотамском городе не было обнаружено настолько красивых и удобных жилищ.

    По сравнению с ними древние жилые дома, сохранившиеся в Вавилоне, скромны и поистине убоги. Во время немецкой экспедиции начала нашего века профессор Колдвей не обнаружил ничего, кроме трех-четырех-комнатных одноэтажных сооружений из кирпича-сырца, окруженных открытым двором. Вот так жили люди около 600 г. до н. э. в столице Навуходоносора, которой восхищались и которую превозносили более всех других городов, - в великом Вавилоне. А за полторы тысячи лет до этого горожане Ура жили в больших двухэтажных коттеджах, в которых было по тринадцать-четырнадцать комнат. Прочные нижние этажи были построены из обожженного кирпича, верхние - из сырцового. Стены были аккуратно оштукатурены и выбелены.

    Посетитель заходил через дверь в маленькую прихожую, где находился бассейн, в котором можно было омыть руки и ноги от дорожной пыли. Затем он проходил во внутренний двор, красиво выложенный камнями. Вокруг двора были расположены зал для приема гостей, кухня, жилые комнаты и семейное святилище. По каменной лестнице, за которой скрывалась уборная, посетитель поднимался к галерее, вдоль которой располагались комнаты, принадлежавшие членам семьи, и комнаты для гостей.

    Из-под обломков кирпича и штукатурки на свет появлялись разные предметы, котрыми обычно пользовались в этих аристократических домах. Бесчисленные обломки горшков, ваз и маленьких глиняных табличек, покрытых записями, складывались в мозаичный узор, по которому, фрагмент за фрагментом, могла быть восстановлена повседневная жизнь Ура. Ур Халдейский был могущественной, процветающей, яркой и оживленной столицей второго тысячелетия до нашей эры.

    Вулли не давала покоя одна мысль. Авраам, как говорится в Библии, пришел из Ура Халдейского. Следовательно, он должен был родиться и вырасти в одном из этих двухэтажных аристократических домов. Вулли бродил по узким улочкам, мимо стен большого храма, а когда поднимал глаза, то мельком замечал огромную ступенчатую башню с ее черными, красными и синими плитами, окаймленными деревьями. "Мы должны полностью изменить, - с энтузиазмом записал он в своем дневнике, - наше представление о древнееврейском патриархе, учитывая, что его ранние годы прошли в такой изысканной обстановке. Он был жителем крупного города и воспринял традиции древней и высокоразвитой цивилизации. Дома в Уре были удобные, даже роскошные. Мы обнаружили записи гимнов, которые пели во время службы в храме, а также математические таблицы. В этих таблицах было все - от простого сложения сумм до формул извлечения квадратного и кубического корня. На других табличках писцы зафиксировали надписи, обнаруженные на стенах древних городских строений, и составили таким образом краткую историю храмов".

    Авраам... Он не простой кочевник, этот Авраам, а сын великого города второго тысячелетия до нашей эры!

    Это явилось сенсационным открытием, все последствия которого трудно было осознать. Газеты и журналы печатали фотографии разрушенной древней ступенчатой башни и руин столицы. Они вызвали огромный ажиотаж. Люди с изумлением глядели на рисунок с подписью: "Дом времен Авраама", который был сделан для Вулли одним художником. Это была реконструкция, основанная на находках археологов. На рисунке виден внутренний двор дома-виллы. На черепичном полу стоят два высоких кувшина. Верхний этаж охватывает деревянная балюстрада, отгораживающая комнаты от двора. И это - картина жизни патриарха Авраама, которого целые поколения привычно представляли себе в пасторальной обстановке, в окружении домочадцев и скота?!

    Мнение Вулли не осталось неоспоримым. Очень скоро теологи и даже археологи выразили свое несогласие с ним.

    С одной стороны, в пользу идеи Вулли говорят слова Бытия (11:31): "И взял Фарра Аврама, сына своего, и Лота... и вышел с ними из Ура Халдейского". Но в Библии есть указания и на какое-то иное место. Когда Авраам посылает своего старшего раба из Ханаана в город Нахор, чтобы найти там жену для своего сына Исаака, то он называет этот Нахор своей "землей" (Быт. 24:4), "домом отца моего" и "землей рождения моего" (Быт. 24:7). Нахор лежит на севере Месопотамии. После завоевания "земли обетованной" Иисус Навин обращается к людям с такими словами: "за рекою жили отцы ваши издревле, Фарра, отец Авраама и отец Нахора" (Нав. 24:2). В данном случае "река" означает, как и в других местах Библии, Евфрат. Город Ур был раскопан на правом берегу Евфрата: если глядеть из Ханаана, то он лежал не "за рекою", а на этой же стороне "реки". Не был ли Вулли слишком поспешен в своих выводах? Какие достоверные доказательства предоставила его экспедиция? Что свидетельствовало о том, что Фарра и его сын Авраам действительно жили в городе Уре?

    "Путешествие Авраама из Ура Халдейского в Харран не имеет никаких археологических подтверждений, если не считать открытия самого города", - заявляет профессор университета Джона Хопкинса У. Ф. Олбрайт. Этот ученый, который сам произвел ряд успешных раскопок и являлся крупнейшим специалистом по археологии Палестины и Ближнего Востока, развивает свою мысль дальше: "Следует обратить внимание на тот факт, что в греческом переводе [Библии] нигде не упоминается Ур; вместо него мы встречаем более естественное название - "земля [Халдейская]". Это может означать, что перенос родины Авраама в Ур, возможно, явился следствием более поздней интерпретации, а в III веке до н. э. Ур вообще не фигурировал в качестве родины патриарха".

    Ур возник из глубины туманного прошлого как столица шумеров, одной из древнейших цивилизаций Месопотамии. Как нам известно, шумеры не были семитами, в отличие от древних евреев. Когда около 2000 г. до н. э. из Аравийской пустыни хлынуло великое нашествие семитских кочевников, то первое, с чем они столкнулись на юге, были обширные плантации Ура, его постройки и каналы. Возможно, что упоминание в Библии Ура явилось следствием какого-то воспоминания об этом походе через земли "Плодородного полумесяца", где и находился великий город.

    Тщательные расследования, в особенности раскопки двух последних десятилетий, практически доказали, что Авраам вообще не мог быть жителем шумерской столицы. Это противоречило бы всем библейским описаниям образа жизни патриарха: Авраам - житель шатров, он кочует со своими стадами от пастбища к пастбищу, от колодца к колодцу. Он живет не как обитатель большого города - у него типичная жизнь кочевника.

    Как мы увидим, история библейских патриархов переходит из области туманных неясностей в историческую плоскость лишь по мере продвижения к северу "Плодородного полумесяца".