В 1959 г. отмечалось столетие со дня публикации эпохальной книги Чарлза Дарвина «Происхождение видов». В течение этих ста лет все, кто научно доказывал несостоятельность теории эволюции, не бездействовали, но их выступления замалчивались. Теория эволюции превратилась в догму в научных и общеобразовательных учреждениях. Профессору-креационисту стало трудно, если не невозможно, добиться поста доктора естествознания в крупном университете, да и вообще получить место в университете. Для ученого жизненно важны публикации его работ и теорий в научных периодических изданиях. В результате издательской политики и системы подбора корреспондентов эти журналы попали под жесткий контроль эволюционистов. Таким образом, ученый-креационист мог с легкостью опубликовать результаты своих исследований в узкой научной области или даже покритиковать отдельный эволюционный механизм или филогенез, но любая попытка напечатать статью, подрывающую устои теории эволюции, утверждающую большую достоверность творения или предлагающую правдоподобную альтернативу эволюции, стала бесполезной.

    Одержав значительную пропагандистскую победу на Скоупс Трайал, эволюционисты почувствовали удовлетворение и уверились в убедительной силе своих теорий и твердости занятых позиций, позволявших успешно противостоять любым нападкам. Ведущие эволюционисты, такие как Джордж Гейлорд Симпсон, Джулиан Хаксли, Эрнст Майр, Феодосии Добжанский и Дж.Ледьярд Стеббинс преобразовали теорию Дарвина, создав так называемую неодарвинистскую теорию, или современный синтез. Неодарвинистский механизм, основным постулатом которого является медленное и постепенное движение эволюции путем комбинации микромутаций и естественного отбора, взаимодействующего с влиянием окружающей среды, стал догмой в середине 50-х гг. Майр в своем капитальном труде, опубликованном в 1966 г., говоря о многочисленных симпозиумах в честь столетия дарвинизма, утверждает: «...мы были просто поражены абсолютным единодушием интерпретаций эволюции, представленных участниками. Ничто не показывает яснее, как обоснованна и прочна теория синтеза»^[1].

    Более того, палеонтологи, занимающиеся изучением и объяснением ископаемых останков, не выступили против неодарвинизма. Симпсон, ведущий палеонтолог-эволюционист Америки в эти годы, был фактически убежден, что для объяснения всего процесса эволюции достаточно обнаружить влияние одних и тех же эволюционных сил на возникновение разнообразия внутри видов, экстраполированного на обширные временные промежутки.

    Однако эволюционистов беспокоило, что большая часть учебников по биологии, используемых в высших учебных заведениях США, отводила теории эволюции скромное место. В январе 1959 г. была организована комиссия по изучению программы биологических наук (BSCS). Большинство ее членов пришли из Американского института ученых-биологов. Получив из Национального научного фонда 7 млн. долларов, эта комиссия привлекла к проекту группу работников научного образования, писателей, издателей, иллюстраторов и многих других и издала три учебника по биологии для высшей школы, каждый из которых выделял один из 3-х разных аспектов биологической науки: клеточную биологию, молекулярную биологию и экологию. Все 3 были написаны с позиций эволюционизма. Тысячи высших учебных заведений США приняли хотя бы один из них для занятий биологией.

    После этой успешной «атаки» системы образования — все теперь повторяли, что ни один серьезный ученый не поставит под сомнение факт эволюции, и никто не пытался опровергнуть неодарвинизм — эволюционисты почувствовали себя очень уверенно. Никогда в истории науки ни одна теория не имела столь твердых позиций. Догма эволюции царила в биологии.

    Конечно, голос научного рассудка не молчал все эти годы. Генри Моррис в одном из своих классических трудов — «Истории современного креационизма»^[2] — описал усилия креационистов, пытавшихся в течение последних 50 лет разоблачить слабости и недостатки теории эволюции, согласовать свидетельства происхождения жизни с творением и объяснить их этой теорией. Однако голоса эти были малочисленны и общественность их почти полностью игнорировала.

    Но даже среди эволюционистов в те дни пьянящего успеха нашлись ученые, которые отвергли неодарвинистскую концепцию эволюции. Ричард Гольдшмидт, немецкий генетик, покинувший нацистскую Германию, чтобы работать в Калифорнийском университете в Беркли, полностью отказался от дарвинистской схемы. Заметив, что все основные типы растений и животных (виды, подвиды, классы и роды) изначально и полностью представлены в ископаемых находках, но не обнаружено никаких переходных форм, Гольдшмидт заявил, что эволюция происходила большими рывками, или скачками^[3].

    Он называет свое открытие схемой «монстра, подающего надежды», утверждая, что «первая птица вылупилась из яйца рептилии»^[4].

    В 1966 году в институте Уистар в Филадельфии состоялся симпозиум, на котором в присутствии группы биологов-эволюционистов шесть математиков бросили вызов неодарвинизму. Один из математиков, профессор Мюррей Иден из Массачусетского технологического института, заявил, что «...адекватная научная теория эволюции потребует открытия и объяснения новых законов природы: физических, физико-химических и биологических»^[5]. Отвергнув неодарвинизм, Иден и его коллеги не смогли предложить никакой альтернативной схемы, что неизбежно привело их к предположению о том, что эволюция необъяснима.

    То же самое можно было бы сказать и о Пьере Грассе, лучшем зоологе Франции, обладавшем, по мнению Добжанского, энциклопедическими знаниями^[6]. Грассе отвергает мутации и естественный отбор как движущие силы эволюции, но ничем не может их заменить. Грассе признает, что биология ничего не говорит нам об эволюции, и, вероятно, склонен к метафизическому объяснению^[7].

    Марджори Грин, известный философ и историк науки из Калифорнийского университета в Дейвисе, тоже заявила о своем несогласии. Указав, что дарвинизм, а теперь — неодарвинисты в своих попытках объяснить механизм эволюции затрагивают лишь последнюю фазу развития, она продолжила:

«Очень вероятно, что цвет моли, улиток или наличие ворсинок на стебле горошка можно объяснить мутациями и естественным отбором; но как из одноклеточного организма (каким-то образом произошедшего из неодушевленного вещества) возникли горошек, моль и улитки, а из них, в свою очередь, ежи, ламы, львы и обезьяны — и, наконец, люди — этого неодарвинистская теория не объясняет»^[8].

    Несмотря на все это, в начале 60-х гг. эволюционистам ничто не угрожало. Неодарвинизм стал ортодоксальной догмой учебников. Теория эволюции беспрепятственно проникла на телевидение, на радио, в популярные журналы, такие, как «Нэйшенел джеогрэфикс», «Ридерс дайджест», «Лайф» и еженедельные газеты» Но в начале 60-х гг. начались события, поставившие эволюционизм под угрозу.

    Первым значительным свидетельством возрождения веры науки в сотворение жизни стала публикация книги Джона Уиткомба и Генри Морриса «Потоп в Бытии» в 1961 г^[9]. Эта книга — не просто вызов формальной геологии (настоящие процессы, действующие в нынешних масштабах в течение сотен миллионов лет, могут служить достаточным объяснением всей геологии) и предъявление библейских и физических доказательств всемирного потопа, описанного в Бытии 6-8. Она была прямой атакой на всю эволюционистскую концепцию происхождения и истории земли и живых существ. В момент публикации книги доктор Уиткомб, теолог с острым умом ученого, был профессором теологии и преподавал Ветхий Завет в духовной семинарии «Грэйс» в Вайнона Лейк, Индиана, а профессор Моррис возглавлял отделение гражданского строительства — одного из крупнейших и известнейших в США — в Политехническом институте Вирджинии.

    Хотя публикация «Потопа в Бытии» не привлекла особого внимания в светских кругах, книга значительно повлияла на христианские круги; но, несмотря на то, что основные идеи труда — поддержка факта существования потопа и критика теории эволюции, он был отвергнут большинством естественнонаучных факультетов таких христианских колледжей, как Кэлвин колледж и Уитон колледж. Книга была широко и с энтузиазмом принята христианами-евангелистами и послужила толчком к активизации и объединению разделявших ее идеи ученых-христиан, рассредоточенных по всем областям промышленности и разным академиям.

    Одним из наиболее значительных последовавших за этим событий было основание в 1963 г. Общества креационных исследований; его «основателем и первым президентом стал доктор Уолтер Лэммертс, известный исследователь плодово-овощных культур^[10]. Вначале общество состояло из 10 членов, сейчас их около 600, причем все обладают высокими научными степенями в той или иной области. Общество выпускает журнал, выходящий 4 раза в год, а вступить в него может любой ученый, согласный с постулатом о сотворении мира. Во второй половине 60-х гг. креационисты становились все более активными, часто выступали в светских школах и колледжах.

    Все эти годы эволюционисты предпочитали игнорировать усилия креационистов, так как чувствовали, что последние не угрожают их монопольному контролю над научными и общеобразовательными учреждениями. Вскоре обстановка изменилась. Событием, привлекшим внимание эволюционистов и побудившим их к действию, была предпринятая в 1972 г. попытка креационистов убедить Совет по образованию штата Калифорния учредить в средних школах параллельное обучение теории эволюции и учения о сотворении мира. Результаты этих усилий были незначительны, но эта попытка возвестила эволюционистам и общественному мнению о выходе на сцену ученых — сторонников творения.

    Затем еще два события пошатнули твердые позиции эволюционистов, показав им, что борьба началась. В 1970 г. доктор Моррис отказался от места в Политехническом институте Вирджинии, чтобы заняться основанием Колледжа христианского наследия в Сан-Диего, Калифорния. Одним из отделений Колледжа являлся Центр по научным креационным исследованиям. Осенью 1971 г. автор этой книги оставил свой пост в «Апджон Компани», чтобы присоединиться к доктору Моррису в его исследованиях; а в 1972 г. Колледж был реорганизован в Институт креационных исследований, директором которого стал доктор Моррис, а его заместителем — автор этой книги.

    В 70-е гг. в Институт пришли многие ученые, в том числе деятель естественнонаучного образования доктор Ричард Блисс, биолог доктор Кеннет Камминг, геолог доктор Стивен Остин (который позже несколько лет провел в штате Пенсильвания, где получил докторскую степень). Позже к ним присоединились инженер-геолог доктор Джон Моррис (вступивший в команду в 1972 г., но потом для получения докторской степени несколько лет работавший в Университете Оклахомы), ядерный физик доктор Джеральд Аардсма, физик доктор Ларри Вардимэн и австралийский специалист по естественнонаучному образованию Кен Хэм.

    Вскоре после основания Института креационных исследований, доктор Моррис и автор начали вести открытую борьбу с эволюционистами, выступая с научными лекциями о сотворении мира в крупнейших университетах США, Канады и многих других стран. Другие ученые института тоже были вовлечены в критику террии эволюции в аудиториях колледжей и высших школ. Затем в университетах, городских клубах, школах и церквях начали проводиться дебаты между креационистами и эволюционистами. Ученые-креационисты, уверенные в том, что научные доказательства свидетельствуют в их пользу, охотно принимали приглашения к участию в подобных спорах. Эти дебаты обычно привлекали аудиторию в 1-3 тысячи человек, а в отдельных случаях — даже до 5 тысяч. Эволюционистам пришлось признать, что в большинстве споров креационисты выиграли^[11].

    Институт креационных исследований признан ведущей мировой организацией, защищающей теорию творения, но в США и в других странах существует теперь множество других научных креационных организаций. В своей книге «История современного креационизма» доктор Моррис перечисляет 76 национальных, государственных и местных креационных организаций в США и 33 таких организации в других странах. Усилия по защите идеи сотворения мира совершают не только христиане, но и мусульманские, и иудейские ученые. Тысячи ученых во всем мире исповедуют креационизм, число же тех, кто принимает теорию о сотворении мира, но молчит об этом из боязни потерять место или испортить себе карьеру, не может быть определено, но оно должно быть значительным. Есть и другие — правда, их мало — те, кто принимает сотворение мира как более вероятное объяснение его происхождения, чем эволюция, но не связывает это ни с какими религиозными верованиями. Существует и значительное число ученых, которые, не признавая творение как альтернативу эволюции, тем не менее, сурово критикуют современную эволюционную теорию. Многие из них выступили с книгами, содержащими критику эволюционизма.

    Большой интерес как креационистов, так и эволюционистов всего мира привлекли юридические баталии, разразившиеся в штатах Арканзас и Луизиана: от властей этих штатов, принявших законы, требовали равного отношения к науке о творении и теории эволюции при преподавании в средней школе. В декабре 1981 г. на судебном разбирательстве в Литл-Рок федеральным судьей Уильямом Овертоном закон, принятый в Арканзасе, был объявлен не соответствующим Конституции. Апелляция не была подана. Закон Луизианы тоже был объявлен не соответствующим Конституции — федеральным судьей Дю Плантье в Новом Орлеане, на суммарном заседании без судебного разбирательства. При апелляции в пятый окружной суд заседание из трех судей поддержало решение единогласно. Была подана вторая апелляция ко всему составу из 15 судей пятого окружного суда, и они, голосами 8:7, подтвердили два ранее вынесенных решения. Дело рассматривалось даже в Верховном суде США, где было поддержано решение, вынесенное более низкими инстанциями, с результатом голосования 7:2, причем судья Скалиа и верховный судья Ренквист голосовали против закона.

    Более чем когда-либо эволюционисты почувствовали, что в средних школах против них ведется честная, открытая и аргументированная научная борьба. Из опыта дебатов и других открытых обменов мнениями они увидели, что теория эволюции отходит на задний план, сталкиваясь с научными доказательствами хорошо информированных креационистов. Но они держали под строгим контролем научные журналы и, зная о преобладании гуманистической и материалистической философии в средствах массовой информации, чувствовали себя в этих областях спокойно.

    Средние школы, состоящие на государственном бюджете, в нашем обществе плюрализма и демократии более демократичны. Массовый опрос населения, проведенный Эм-Би-Си в 1981 г., обнаружил, что 76% американцев хотят, чтобы в школах учили и креационной, и эволюционистской теориям, 10% — только креационной, и только 8% отдают предпочтение теории эволюции (у 6% не было мнения на этот счет).

    Эволюционисты решительно, и даже со злобой, прореагировали на угрозы их монопольному контролю над наукой и образованием, очевидно, они готовы пойти на что угодно, чтобы ослабить влияние ученых-креационистов и по возможности помешать им показать всем, что теория эволюции — пустая риторика, а научные доказательства свидетельствуют в пользу сотворения мира.

    За последние 10 лет критики теории сотворения мира и креационистов выпустили более 30 книг и целый ряд статей в научных и псевдонаучных журналах. Фактически, сегодня почти каждый номер этих журналов содержит либо антикреационную статью, либо отдельные нападки на теорию креационистов и на самих ученых. Точно известно одно — теперь эволюционисты не игнорируют теорию сотворения мира и ее научные доказательства!

    Эволюционисты часто избирают тактику коварных нападок на честность и научную состоятельность ученых-креационистов. Их обвиняют не только в недостатке объективности, но и в искажении цитат, изъятии цитат из контекста, фальсификации науки, откровенной лжи. Например, один профессор из колледжа в Теннесси в газете Ноксвилла заявил: «Гиш — известный лжец». В этой книге будет приведено еще много подобных примеров.